Что оставим потомкам?
Ещё недавно в Уральске было не менее ста памятников архитектуры. Сейчас, вероятно, осталось меньше. Каждый год что-то разрушается от ветхости и забвения, а что-то разрушают сознательно, ради клочка земли, на котором появится ещё один торговый дом.
Наш самый западный в Казахстане и единственный на Урале европейский город – особенный. Это отмечают не только местные жители и краеведы, но и все, кто прикоснулся к его истории, культуре, прошелся по его улицам, помнящим Пушкина, Толстого, Даля, Жуковского, Шолохова.
В Уральске был открыт первый в Казахстане театр, первый телеграф, первая библиотека, первая казахская школа, первые газеты, обустроен первый настоящий парк. Его старинные здания проектировали и строили такие известные архитекторы, как Дельмедино и Гиппиус. Петербургский архитектор, наш земляк Рустам Вафеев говорил, что только в Уральске сохранился целостный архитектурный ансамбль главной городской улицы с застройкой XIX – начала XX веков длиной почти полтора километра! Но что от этого осталось? Дом Карева? Резиденция атамана? Обшарпанный «дом с колоннами» Мизиновых? А от особняка купца Овчинникова – только легенда о том, как купец Карев хотел ему «застить» солнце?
А на другой стороне еще одна чудовищная коробка черного стекла на месте красивого двухэтажного особняка 19 века. Как тогда бился за этот особняк бывший начальник госинспекции по охране культурного наследия Нариман Рахимович Мамаев (светлая ему память)! Своей волей прекратил вандализм, обратился в акимат, и выяснилось, что разрешение на переоборудование (а фактически уничтожение) исторического здания дал тогдашний аким города, некоему ТОО, хозяин которого проживал в Алматы. Мамаев не успокоился и сделал запрос в республиканский проектный институт памятников материальной культуры и получил ответ, в котором говорилось: «Градостроительный комплекс, как часть старого Уральска от центра города до площади Пугачева, принятый под государственную охрану 26 января 1982 г. постановлением Совмина КазССР, представляет собой памятник республиканской категории охраны как единое целое, включая все его элементы, в том числе и историческую рядовую застройку… Согласно статье 4 закона «Об охране и использовании историко-культурного наследия» защита, сохранение и использование объектов историко-культурного наследия включают обеспечение защиты памятников от уничтожения, искажения, внесения необоснованных изменений, изъятия из исторического контекста, а в статье 38 сказано, что снос, перемещение, изменение недвижимых памятников истории и культуры запрещается…»
Но вандалам плевать на все законы: здание изуродовали, верхний этаж снесли, открыли здесь компьютерный клуб, а сейчас оно и вовсе стоит как будто бесхозное.
Помню, как переживал Нариман Рахимович, что разрушается дом купца Рассохина, что нет денег, чтобы отреставрировать этот особняк, бывший когда-то украшением города. И вот этот дом рухнул, и вряд ли теперь кто-то возьмется его восстанавливать, тем более, что относится этот дом к жилому фонду.
Дом купца Рассохина
Больше тридцати лет не ремонтируется бывшая гостиница Коротина, в которой в 1891 году останавливался Федор Шаляпин. Этот дом тоже населен жильцами, многие из которых ненамного моложе самого дома, и которые сами не в состоянии сделать здесь капитальный ремонт. Табличка на фасаде свидетельствует, что дом находится под охраной государства. Но эта охранная грамота зачастую ничего не значит: заключения и разрешения госинспекции по охране культурного наследия имеют лишь рекомендательный характер, и мы уже не один десяток лет становимся свидетелями того, что застройщики попросту игнорируют этот орган.
Десять лет назад была взорвана пятиэтажная Макаровская мельница – памятник промышленной архитектуры 19 века. Рядом со старинной ротондой – памятником садово-парковой архитектуры – университет (!) выстраивает девятиэтажное общежитие. Причем охранная зона хрупкой, изящной 150-летней ротонды каким-то образом исчисляется жалкими двадцатью метрами! И сколько ни протестовала инспекция, общественность, сколько перьев ни сломали журналисты, общежитие все-таки было выстроено вплотную к ротонде, на земле общего пользования, где строительство и без того запрещено, для чего предварительно были вырублены деревья.
Не только ротонда, но и ее ровесник – сквер, в котором она находится, бывший Столыпинский бульвар – уже одним своим возрастом и историей фактически является памятником. Сегодня можно видеть лишь жалкие его остатки, со всех сторон зажатые современной постройкой.
Уральские садики и скверы начали уничтожать еще в советские годы. Был застроен Пушкинский сад, уничтожено множество других, уже в новое время на месте Фурмановского сквера возникло строение «Атриума».
– Из-за несовершенства законов, невежества, погони за сиюминутной выгодой наносится невосполнимый ущерб национальному достоянию – старому Уральску, – считает Рустам Вафеев. – Разрушается среда, окружение памятников архитектуры – то, что специалисты называют архитектурным контекстом.
По мнению архитектора, спасти положение могла бы общественная организация, подобная Всероссийскому обществу охраны памятников истории и культуры (ВООПИК). Создание такой организации, объединяющей в республиканском масштабе профессионалов и общественность, чрезвычайно актуально для Казахстана, а для Уральска особенно. Иначе Старый Уральск, который мог бы стать музеем под открытым небом, окончательно утратит свой уникальный исторический облик.
Ротонда в Некрасовском садике
