Брежнев: обратная сторона медали

(Продолжение. Начало в №9, 10)

Недостаток Брежнева состоял, однако, в том, что он не слишком тщательно контролировал своих помощников и подчинённых, передоверяя им нередко и те дела, который эффективно может выполнить только лично сам глава государства. При Брежневе каждый из секретарей обкомов или министров был более самостоятелен в своих действиях, чем при Сталине или Хрущёве.

В сочетании с курсом на «стабильность» кадров это давало им большую власть в своих учреждениях или на подведомственных им территориях. Можно поэтому сказать, что в эпоху Брежнева ослабла слишком жёсткая централизация партийного и государственного аппарата. Иногда это шло только на пользу, но часто и во вред государству и населению. Речь идёт не только о росте местнических или ведомственных настроений, но также о прямом злоупотреблении властью и коррупции.

Время бюрократов

Некоторая децентрализация сочеталась с ростом численности и полномочий центральных учреждений. Бюрократическая машина при Брежневе не уменьшалась, а росла, работая всё хуже. Руководимый им партийный аппарат часто пытался воспрепятствовать реформам, развитию разумной самостоятельности хозяйственных органов. Именно это во многом свело на нет экономическую реформу 1965 года А. Косыгина – Е. Либермана. Чиновников, в частности, до полусмерти напугал переход предприятий на хозрасчёт с правом самостоятельного выхода на мировой рынок: мол, как бы не «зажировали», не оказались втянутыми в чуждую социализму рыночную экономику…

Из-за недостаточной активности и работоспособности Брежнева постоянно увеличивался и штат его личных помощников, секретарей и референтов, который постепенно превратился в большой и влиятельный аппарат, получивший название Секретариата при Генеральном секретаре ЦК КПСС. Этот Секретариат действовал параллельно рабочему аппарату ЦК, что только запутывало систему партийного руководства и порождало бюрократизм.

Брежнев привык слишком полагаться на своих помощников и подчинённых и поэтому попадал в чрезмерную зависимость от своего собственного окружения, состоящего из людей далеко не одинаковых по своим деловым и моральным качествам. В результате сам Брежнев стал отрываться от реальности, почти перестал общаться с простыми людьми, не знал их жалоб и настроений. «Ходоки» от народа, которых часто принимал Ленин, к Брежневу не допускались.

Правда, он регулярно посещал собрания ветеранов 18-й армии, в которой провёл большую часть войны, но и здесь не было очень уж откровенных бесед.

Русская душа

Многие советские и зарубежные политики подмечали, что Брежнев нередко, особенно в период болезни, терялся на многолюдных торжественных церемониях. Но в более узком кругу, как писал известный публицист, кандидат педагогических наук Рой Медведев, во время частных встреч или в дни отдыха Брежнев мог быть совсем иным человеком, более самостоятельным и находчивым. Он предпочитал вести важные переговоры на своей даче в Ореанде в Крыму или в охотничьем угодье Завидово под Москвой.

Р. Медведев в своей статье «Фарс с примесью трагедии» (журнал «Рабочий класс и современный мир», 1988 г. №6) приводит любопытную цитату из воспоминаний бывшего канцлера ФРГ Вилли Брандта:

«В отличие от Косыгина, моего непосредственного партнёра по переговорам 1970 года, который мог быть в основном холоден и спокоен, Брежнев мог быть импульсивным, даже гневным. Перемены в настроении, русская душа, возможны быстрые слёзы. Он имел чувство юмора. Он не только по многу часов купался в Ореанде, но много говорил и смеялся. Он рассказывал об истории своей страны, но только о последних десятилетиях… Было очевидно, что Брежнев старался следить за своей внешностью. Его фигура не соответствовала тем представлениям, которые могли возникнуть по его официальным фотографиям.

Это не была ни в коей мере внушительная личность и, несмотря на грузность своего тела, он производил впечатление изящного, живого, энергичного в движениях, жизнерадостного человека. Его мимика и жесты выдавали южанина, в особенности, если он чувствовал себя раскованным во время беседы. Он происходил из украинской индустриальной области, где перемешивались различные национальные влияния. Больше чего-либо иного на формировании Брежнева как человека сказалась Вторая мировая война. Он говорил с большим и немного наивным волнением о том, как Гитлеру удалось надуть Сталина…»

Рекорды скорости

Генри Киссенджер также называл Брежнева «настоящим русским, полным чувств, с грубым юмором». Когда Киссенджер, уже в качестве государственного секретаря США, приезжал в 1973 году в Москву, чтобы договориться о визите Брежнева в Соединённые Штаты, то почти все эти пятидневные переговоры происходили в Завидово во время прогулок, охоты, обедов и ужинов. Брежнев даже демонстрировал гостю своё искусство вождения автомашины.

Вот что пишет Киссенджер в своих мемуарах:

«Однажды подвёл он меня к чёрному «кадиллаку», который Никсон подарил ему год назад по совету Добрынина (посла СССР в США в 1962-1986 гг. – А.С.). С Брежневым за рулём помчались мы на большой скорости по узким извилистым сельским дорогам, так что можно было только молиться, чтобы на ближайшем перекрёстке появился какой-нибудь полицейский и положил конец этой рискованной игре. Но это было слишком невероятно, ибо если здесь, за городом, и имелся бы какой-либо дорожный полицейский, он вряд ли осмелился бы остановить машину Генерального секретаря партии.

Быстрая езда окончилась у причала. Брежнев поместил меня на катере с подводными крыльями, который, к счастью, он вёл не самолично. Но у меня было такое впечатление, что этот катер должен побить тот рекорд скорости, который установил генсек во время нашей поездки на автомобиле».

Непосредственно вёл себя Брежнев на многих приёмах, например, по случаю полёта в космос совместного советско-американского экипажа по проекту «Союз» – «Аполлон» (июль 1975 г.). Однако советские люди не видели и не знали такого жизнерадостного и непосредственного Брежнева. К тому же образ более молодого Леонида Ильича, которого тогда не очень часто показывали по телевидению, был вытеснен в сознании народа образом тяжело больного, малоподвижного и косноязычного человека, который чуть ли не ежедневно появлялся на экранах наших телевизоров в последние пять-шесть лет своей жизни.

Леонид-«миротворец»

Брежнев был в целом человеком благожелательным, он не любил осложнений ни в политике, ни в личных отношениях со своими коллегами. Когда такой конфликт всё же возникал, Брежнев старался избежать экстремальных и поспешных решений.

При конфликтах внутри руководства очень немногие отправлялись на пенсию. Большинство «опальных» руководителей оставались в «номенклатуре», но на две-три ступени ниже. Член Политбюро мог стать заместителем министра, а бывший министр, секретарь важного обкома партии, член ЦК КПСС направлялся послом в небольшую страну: Данию, Бельгию, Норвегию.

Но эта благожелательность, как отмечает Рой Медведев, нередко переходила в попустительство, которым пользовались и нечестные люди. Брежнев часто оставлял на своих постах провинившихся работников.

Известно, что без санкции Политбюро судебные органы не могут проводить следствие по делу любого из членов ЦК КПСС. Очень много сил и времени потребовалось, например, чтобы убрать из Грузии её многолетнего партийного лидера Мжаванадзе, о жадности и коррупции которого в Грузинской ССР ходили легенды. Его отправили на пенсию, так и не передав дело в судебные инстанции. Не был, по-существу, наказан и министр рыбной промышленности СССР Ишков, в ведомстве которого в течение многих лет осуществлялась невиданная по масштабам афера, за участие в которой десятки руководящих работников министерства были арестованы, а один из заместителей министра приговорён к расстрелу.

Весьма спокойно чувствовал себя первый секретарь Краснодарского крайкома партии Медунов, вопрос о злоупотреблениях которого не раз поднимался в различных инстанциях, в том числе в Прокуратуре СССР. Долгое время могли безнаказанно злоупотреблять своим влиянием и властью такие близкие Брежневу люди, как министр внутренних дел СССР Щёлоков и некоторые другие.

Надо, однако, иметь в виду высказывание первого заместителя директора Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в 1971-1987 гг., доктора исторических наук Петра Родионова о «стальных кулаках Брежнева». Попавший к нему в опалу член Политбюро ЦК КПСС, ведавший вопросами сельского хозяйства Д. Кулаков вдруг неожиданно умер. Резкая и неожиданная переменчивость Брежнева так потрясла его близкого соратника первого заместителя председателя КГБ СССР С. Цвигуна, что он кончает жизнь самоубийством…

«Вот вам и «пустой резиновый сосуд», как образно назвал Брежнева Фёдор Бурлацкий (работник аппарата ЦК КПСС в 1959-1965 гг. – А.С.)», замечает по этому поводу П. Родионов.

Клубок противоречий

Политический обозреватель «Российской газеты», доктор философских наук Владимир Кузнечевский ещё в перестроечные годы был убеждён, что в статьях и рассуждениях о Брежневе недооценивается фактор ВПК – военно-промышленного комплекса. Именно это во многом объясняет противоречивость многих его решений и высказываний.

Например, на 25-м съезде КПСС Брежнев говорит, что «всякая управленческая и, прежде всего, плановая деятельность должна быть нацелена на конечные народнохозяйственные результаты» и промежуточные звенья должны обеспечивать конечный результат. И приводит пример:

«Например, для удовлетворения спроса на красивую и добротную одежду государство идёт на большие затраты, наращивая производство хлопка, шерсти, синтетического волокна». Казалось бы, всё сказано верно и возразить нечего. И всё же есть важный нюанс.

В 1976 году Брежнев знал о неоднозначной реакции в Узбекистане на расширение посевов хлопка и хотел утвердить курс на это расширение, заручившись поддержкой партийного съезда. Сказав, что расширение посевов хлопка нужно для удовлетворения спроса на красивую и добротную одежду, он умолчал, что львиная доля хлопка идёт не в группу «Б», а в группу «А», в тяжёлую промышленность, в ВПК, так как используется он в основном для производства высоких сортов пороха.

По этому поводу Пётр Родионов замечает следующее: «Судя по всему, сосуществование в Брежневе этих двух противоречивых сущностей не проходило для него бесследно. И как знать, сравнительно рано (в 68 лет) начавшаяся болезнь не стала ли результатом той «сшибки», которую столь ярко и выразительно описал А. Бек в своём «Новом назначении» и которая столь часто поражала сталинских наркомов?»

(Окончание следует)

Автор: Александр Суетин