Большая кровь
«Приими в руце Твои дух мой» – так называется вышедшая в свет книга уральского краеведа Владимира Кутищева.
Издание повествует о расправах и расстрелах церковнослужителей с 1918 по 1945 годы.
– Почему я коснулся этого вопроса? – спрашивает Владимир Владимирович. – Взаимоотношения советского государства и религии – тема очень сложная, вплотную я занялся ею с 2001 года. До этого мне попадались обрывочные сведения, которые я понемногу систематизировал. Нередко фигурировала фамилия Фролова, оказалось, что она искажена, на самом деле это Флоров, представитель древнейшей династии церковнослужителей, корни которой уходят в 18 век. Его репрессировали в тридцатом году и расстреляли. С 21-го года Уральск был местом ссылки священников с Москвы, Ленинграда, Украины. Власть хотела расправиться с ними посредством голода, тифа, холеры, что свирепствовали после гражданской войны. Здесь были нечеловеческие условия: воровали не только людей, но и трупы, ели их…
– Под каток репрессий попали помимо церковнослужителей и миряне – мужчины и женщины из Уральска, Гурьева. Сейчас существует выездная сессия суда, а тогда подобная обязанность лежала на так называемой «тройке». Причем пострадали не только православные служители, но и представители других конфессий, к примеру, в Чингирлау осудили и расстреляли в один день сразу трех мулл.
– С тех пор прошло 75 лет, в России эти документы в свободном доступе, у нас почему-то нет. Я очень благодарен начальнику уральского ДКНБ генерал-майору Джигитекову за возможность доступа к архивным материалам, которые изучал в течение года, – рассказывает краевед о своей исследовательской работе. – Правда, перед тем как папки попадали в мои руки, над ними трудился архивист, закрывая чистыми листами бумаги то, что мне «не должно» было прочесть. На мой взгляд, это показания свидетелей или «стукачей». Так делают во избежание огласки, среди нас могут жить их дети, внуки, правнуки. Хотя, изучая все это, я невольно вычислил их, а также тех, кто расстреливал. Но в книге вы не найдете и намека на этих людей. Фамилии больших начальников, руководящих этими процессами, я не скрывал, поскольку они известны многим.
– Другой вопрос – осуждать или обвинять их за это? С одной стороны, можно, но кого именно? Военнослужащий находился при исполнении, подчинялся приказу. Существует и инстинкт самосохранения: не выполнит – его самого поставят к стенке. Вероятно, написавшие доносы, надеялись, что волна репрессий пройдет мимо них. Ошибались, они также были уничтожены, как и служащие ОГПУ, вплоть до начальников. Один, правда, председатель «тройки» дослужился до полковника, ушел на заслуженный отдых, получал хорошую пенсию.
– Хочу обратить внимание на характер документов. В подавляющем большинстве показания подозреваемых написаны рукой следователей, причем интерпретированы так двояко, что можно и осудить, и оправдать, схожи с фразой: «казнить нельзя помиловать». В 30-е годы еще какая-то видимость законности соблюдалась, осужденных фотографировали анфас и в профиль, отправляли в лагеря, а в 37-м уже просто расстреливали. Даже по отпечаткам пальцев видно, что их брали с трупов. Сохранились телеграммы из Уральска, от местного руководства, где запрашивалось, сколько можно расстрелять, доказательств вины не было. Своего рода, разнарядки. На документах была подпись Сталина.
– Самое трудное было.., – он замолкает, – держать в руках маленькие сиреневые конверты, в которых находились узкие полоски бумаги с выписками из протоколов о расстрелах с датой и временем исполнения.
Елагин Александр Николаевич, Антипанов Андрей Кузьмич, Емелин Семен Васильевич, Горшкова Евдокия Ивановна, Нагнибеда Иоанн Максимович, Ерофеев Садок Гордеевич… и многие другие, по словам Владимира Кутищева, получили свою порцию свинца. Их фотографии на фоне серой стены – пожалуй, последнее, что от них осталось. Самый первый служитель церкви, погибший от рук советской власти, – отец Григорий (Г. Щепкин) из поселка Зеленый. Это случилось в 1918 году, когда он вышел навстречу красноармейцам и обратился не проливать крови. Его тут же расстреляли. А между тем не только сами священники, но и их дети воевали в первую мировую войну, защищая страну. Истории их судеб потрясают.
Презентация книги состоялась в музее «Старый Уральскъ», куда были приглашены священнослужители православной церкви. Отец Феодосий назвал книгу уроком для всех нас. Выступал и отец Владимир, рассказавший о трагическом завершении строительства Волго-Донского канала, когда всех священников согнали в одно место и… залили бетоном. Архидиакон Василий, секретарь Уральской Епархии, поблагодарил Владимира Владимировича за благое дело, вручив ему складень. К слову, он и сам помогал ему в поисках.
Автор положил много сил на этот труд. Кто-то шел навстречу, присылая сведения и хоть какие-то крупицы, могущие пролить свет на безвинно погибших, ну а кто-то (из других областей) откровенно запрашивал определенную сумму за посреднические услуги, иногда немалую. Бог им судья.
Нельзя не упомянуть супругу автора Лидию Лаврентьевну, которая всячески поддерживала Владимира Владимировича и принимала на себя драматизм эпизодов, которыми он делился с ней после изучения секретных дел. Они оба пропустили этот ужас через себя, чтобы донести до нас.
Вице-консул РФ в Уральске Юрий Пономарев поздравил автора с завершением первого этапа работы по книге, обогатившей историю уральского и российского православия, поскольку, возможно, Владимир Владимирович на этом не остановится, продолжив изыскания.
Осталось сказать о названии и обложке. Твердый черный переплет. Внизу затухающая свеча, как олицетворение угасающей человеческой жизни, устремленный ввысь дымок – дух. «Приими в руце Твои дух мой» – цитата из православной молитвы, ее продолжение на второй обложке. Между ними чистота помыслов, труд на благо людей, клевета, доносы, пытки, расправы, лагеря, убийства, кровь невинно загубленных жертв…
