Бой после Победы

27 июля 2017
0
1530

(Продолжение. Начало в №24-29)

Ким Ир СенДальше события развивались всё стремительнее. В 1948 году по просьбе Верховного народного собрания КНДР с Севера выводятся все советские войска. Американцы вывели свои войска из Южной Кореи лишь летом 1949 года, однако оставили там около 500 советников. Остались и военные советники СССР и в КНДР.

Кто начнёт первым?

По мере развития «холодной войны» и противостояния между СССР и США всё больше обострялась обстановка и на Корейском полуострове. Вооружённое столкновение по 38-й параллели, по которой проходила граница между КНДР и Республикой Корея, становилось неизбежным.

Всё это происходило на фоне важных политических изменений в Дальневосточном регионе. Осенью 1949 года в Китае победила народная революция, к власти пришли коммунисты. В феврале 1950-го КНР подписала с СССР Договор о дружбе, союзе и взаимопомощи. В такой обстановке руководство Северной Кореи ещё больше убедилось в необходимости объединения страны именно военным путём. Но глава КНДР Ким Ир Сен хотел заручиться поддержкой своего военного похода на юг со стороны СССР и КНР.

Ким Ир Сен особое значение придавал поддержке СССР. Страна быстро восстановила разрушенное войной хозяйство и стала одной из самых сильных в военном отношении держав. В исторической литературе предыстория корейского конфликта описана не столь подробно: непонятно, в частности, ездил ли Ким Ир Сен «за консультациями» к Сталину или дело ограничилось телефонным звонком: мол, действуйте. Историк Александр Орлов уверен, что такая встреча была:

«Ким Ир Сен помнил, что 13 октября 1948 года в приветственной телеграмме правительству Северной Кореи по случаю провозглашения КНДР И.В. Сталин ограничился пожеланиями успехов новому правительству «в его деятельности на пути национального возрождения и демократического развития», не углубляясь в проблемы дальнейших отношений двух государств. Поэтому глава правительства КНДР настойчиво добивался от Москвы согласия на визит правительственной делегации КНДР в Советский Союз. Вождю северокорейских коммунистов нужно было выяснить позицию Сталина в отношении своей страны». (А. Орлов, «Тайная битва сверхдержав», 2000 год, Москва, «Вече», стр. 177).

Сталин даёт «добро»

В январе 1949-го пришла долгожданная весть, что Сталин согласен, и 5 марта того же года правительственная делегация Северной Кореи во главе с председателем кабинета министров Ким Ир Сеном и министром иностранных дел Пак Хен Еном прибыла в Москву. В состав делегации входил также посол КНДР в СССР Дю Ен Ха.

В переговорах с советской стороны кроме Сталина участвовали министр иностранных дел А. Вышинский и посол СССР в КНДР Т. Штыков.

В результате интенсивных переговоров, проходивших с 5 по 18 марта, договаривающиеся стороны заключили 11 соглашений. Они касались экономического и культурного сотрудничества, оказания технической помощи Северной Корее, расширения кредитования товарооборота и платежей. Определялись условия работы советских специалистов в КНДР.

Предусматривалось временное базирование в порту Сейсин советского военно-морского подразделения и строительство железной дороги из Краскино (СССР) в Хонио (КНДР). В Пхеньяне создавалось советское торговое представительство, устанавливалась воздушная линия между СССР и КНДР. Все соглашения, кроме экономического и культурного, носили секретный характер. Советский Союз согласился поставлять в КНДР оборудование и вооружение, оплаченное золотом и товарами.

Отношения между двумя корейскими государствами продолжали обостряться. Оба правительства настаивали на объединении страны, но только под своей эгидой.

В октябре 1949-го президент Южной Кореи Ли Сын Ман в беседе с американскими моряками в Инчхоне заявил, что «если нам придётся решать эту проблему на поле боя, мы сделаем всё, что от нас потребуется».

30 ноября на пресс-конференции он ужесточил свою позицию: мол, нам нужно только своими усилиями объединить Северную и Южную Корею. 1 марта, выступая на митинге в Сеуле, Ли Сын Ман провозгласил, что час объединения Кореи приближается. А министр обороны и вовсе заявил: «Мы находимся в полной готовности к борьбе за восстановление потерянной территории и ждём только приказа».

Американцы также делали воинственные заявления. Главный военный советник США в Южной Корее генерал В. Робертс в январе 1950-го на встрече с южнокорейскими министрами отметил, что «нападение начнём мы», но «надо создать предлог для нападения, чтобы оно имело обоснованную причину».

К северу от 38-й параллели воинственная риторика вдруг поутихла, широковещательные заявления практически прекратились. Причиной тому стала внедрявшаяся по инициативе советской стороны тотальная секретность. Это в определённой мере спутало замыслы врага, который знал о поставках вооружений и продовольствия, но не мог с достаточной точностью установить, что и куда конкретно поставляется.

Интенсивные поставки вооружения, военной техники, боеприпасов из СССР в Северную Корею продолжались в течение всего 1949 года.

А тут 19 января 1950 года в Кремль поступило важное сообщение из Пхеньяна. Советский посол Штыков докладывал, что в китайском посольстве в связи с отъездом посла был организован приём, на котором происходили любопытные вещи.

Во время приёма Ким Ир Сен сказал Штыкову: теперь, когда освобождение Китая завершается, пора начинать освобождение Кореи. Но партизаны с такой задачей не справятся. Сам Ким Ир Сен не спит ночами, думая о воссоединении и вспоминает слова Мао о том, что наступать на юг не надо. Но если Ли Сын Ман будет наступать, то ответить ему тем же просто необходимо! Однако Ли Сын Ман не наступает…Мао обещал помощь, поэтому Ким Ир Сену необходимо с ним встретиться. К тому же Ким Ир Сен настаивал на личном докладе Сталину о разрешении наступления на Юг с Севера. Как утверждал Штыков, «Ким Ир Сен находился в состоянии некоторого опьянения и вёл разговоры в возбуждённом состоянии».

Сталин не спешил с ответом. Он обменялся посланиями с Мао Цзэдуном, который считал, что вопрос следует обсудить. Только после этого 30 января из Москвы от Сталина в Пхеньян пошла шифровка: «Сообщение от 19 января 1950 года получил. Такое большое дело нуждается в подготовке. Дело надо организовать так, чтобы не было большого риска. Готов принять…»

Американский фактор

В Пхеньяне ликовали: телеграмма означала согласие на операцию с условием достижения гарантированного успеха. После ещё одной консультации с Пекином Сталин 9 февраля дал согласие на подготовку широкомасштабной операции на Корейском полуострове. Заметно возросли поставки из СССР танков, артиллерии, стрелкового оружия, боеприпасов, медикаментов, нефти.

В штабе северокорейской армии с участием советских военных советников разрабатывался план наступательной операции, шло ускоренное формирование нескольких новых корейских соединений.

Однако Сталин и здесь действует очень осторожно и… снова колеблется. Дело в том, что вооружённое вмешательство США в конфликт между Севером и Югом Кореи могло привести к непредсказуемым последствиям и даже к ядерной войне. Поэтому, как считал Сталин, Москва должна была заручиться согласием Пекина на поддержку военных действий КНДР и в то же время по возможности остаться в стороне от назревавшего конфликта во избежание риска быть втянутой в войну с США в случае их вмешательства в корейские дела.

С другой стороны, в Москве накануне конфликта не совсем понимали истинную позицию американцев по корейскому вопросу. Александр Орлов даже употребляет фразу: «Как казалось Москве, Южная Корея – не из числа важнейших американских стратегических приоритетов…» При этом историк ссылается на заявление государственного секретаря США Д. Ачесона 12 января 1950 года о том, что Южная Корея не входит в «оборонный периметр» США в Тихоокеанском регионе.

Впоследствии Ачесон вспоминал, что его речь «открыла зелёный свет для атаки на Южную Корею». Это заявление Ачесона лидеры Северной Кореи учли, но поначалу упустили из виду другой важный документ американского правительства – так называемую директиву Совета Национальной безопасности СНБ-68, о которой упоминает Орлов. И не случайно.

Именно эта директива рекомендовала правительству жёстко сдерживать коммунизм во всём мире. В директиве говорилось, что Советский Союз более склонен к вовлечению в «лоскутную агрессию», нежели в тотальную войну, и любая неудача США при оказании отпора такого рода агрессии может привести к принятию слишком нерешительных и запоздалых мер и даже «потере позиций под силовым нажимом».

Соединённые Штаты Америки, указывалось в директиве, должны быть готовы противостоять СССР в любой точке мира, не делая различия между «жизненно важными и периферийными интересами». 30 сентября 1950 года президент США Г. Трумэн утвердил эту директиву, в корне меняющую подход США к защите Южной Кореи.

(Продолжение следует)

ВСЕ РАЗДЕЛЫ
Top