Биоцентр и его обитатели

10 января 2019
0
1479

Природа все-таки дает о себе знать. Катя и Даша меньше теперь показываются на людях. С наступлением зимы они большую часть времени проводят в своих жилищах на толстой подстилке из сена. Лишь иногда лежебоки неторопливо выбираются на свет божий и направляются к кормушкам, которые рабочий по имени Асылбек не забывает хотя бы раз в день чем-нибудь наполнять. Подкрепятся немного – и снова на боковую. Все, что они сейчас видят вокруг себя – плотно укрытую белым покрывалом землю, деревья и кусты в снежной бахроме – для них чуждо, неестественно и даже вызывает какой-то страх. Считается, что в зиму медведи в берлогу укладываются, подгоняемые ожиданием предстоящей бескормицы: в лесу в этот период ни ягод, ни каких-либо съедобных кореньев… А если бы попался вдруг на пути какой-нибудь зверек, разве угнался бы за ним косолапый по глубокому снегу. Впрочем у Асылбека своя правда на этот счет.

– Морозов они не боятся, – сказал он, – густая шерсть, жира подкожного много… Плохо им из-за лап – подошвы мерзнут…

Макака по кличке Валерик, несмотря на то, что живет у нас уже не первый год, даже понятия никакого не имеет о зиме. Его, выходца из юго-восточной Азии, где по сути вечное лето, сразу поместили в отапливаемое помещение, которое он ни разу и не покидал. Но, видимо, и на нем не лучшим образом сказывается суровое время года с его короткими днями и неярким солнышком, редко показывающимся на небе из-за плотной облачной пелены.

Валерика я застал сидящим на полу возле самой сетки просторной клетки, спиной к проходу, по которому ходили редкие посетители. Он меланхолично расчесывал руками, простите, лапами, себе бока и то и дело посматривал на потолок своей клетки. Что он там видел? Может быть, Валерик воображал себя где-нибудь в родном для него густом тропическом лесу и ему казалось, что над головой у него шумят высокие вечнозеленые деревья. На полу в беспорядке лежали мягкие игрушки, и обезьяна иногда брала ближайшую – оранжевого медвежонка и, вытянув лапу, внимательно рассматривала её. Потом клала и вновь принималась за любимое занятие – расчесывание шерсти.

Я неоднократно пытался «разговорить» макаку, но она по-прежнему продолжала сидеть задом ко мне. Словно и не было меня! Но я все же не оставлял своих попыток.

– Валерик, ты молодчина! – наклонившись почти к самому уху обезьяны, как можно ласковее произнес я. – Такая чистюля, что и словами не выразить! Шерстка ухоженная, волосок к волоску…

Тут макака вдруг развернулась, села напротив меня и, глядя мне прямо в глаза, принялась с еще большей энергией расчесывать себе уже грудь. В этом месте шерсть была более тонкой и светлой, и вскоре она стала походить на взбитый тополиный пух. Валерик явно ждал от меня еще похвал, и я тогда полез в карманы, чтобы угостить своего новоиспеченного друга чем-нибудь вкусненьким. Но вспомнил об объявлении, висевшем на клетках и вольерах многих здешних обитателей. В нем содержалась убедительная просьба к гостям зоопарка не кормить животных. Впрочем, в этом и не было необходимости. У Валерика, как и у других здешних обитателей, еды было достаточно: неподалеку на полу аппетитной кучкой возвышались всякие фрукты и овощи.

В соседней клетке что-то зашумело, послышалось чье-то тяжелое топание по деревянному настилу, и я увидел дикобраза с длинными-предлинными иглами на спине. Крупное животное прошлось в ограниченном пространстве раз-другой, и, ткнувшись в стену, затихло, не подавая больше никаких признаков жизни. То ли усталостью сморенное, то ли, очнувшись на короткое время, вновь погрузилось в долгий зимний сон…

Я спросил Асылбека, есть ли у них в экологобиологическом центре животные, которые зимой по-настоящему спят. Пожилой мужчина решительно отставил в сторону ведро с кормом для пернатых и направился в сторону соседнего вольера. Я последовал за ним. Войдя под навес, он стал сильно стучать кулаком по крыше деревянного домика. Какое-то время было тихо. Затем внутри зашевелилась кучка зеленого сена и оттуда наружу выбрался барсук. Он явно не понял, что произошло и, нагнув морду к самому полу, беспорядочно забегал по вольеру. Возле сетки собралось несколько зевак с маленькими детьми. Надо же, увидеть среди зимы зверя, которому по всем правилам природы полагалось сейчас спать безмятежным сном где-нибудь в глубокой норе в лесу или в лугах!

Наступивший год по Восточному календарю – это год Свиньи, и я решил проверить Матильду, которую видел тут летом. Увы, меня ждало разочарование. Во дворике, где хрюшка любила принимать солнечные ванны и клянчить у посетителей всякого рода угощения, лежал совершенно чистый нетронутый снег. А на двери помещения, где обитала она, висел замок. «С Матильдой все в порядке, – успокоили меня. – Она в настоящее время постоянно содержится в закрытом помещении». Оказывается, хавронье-неженке совершенно не по нутру наши морозы. Ведь она особой породы – Вьетнамская вислобрюхая свинья.

А вот с лошадьми, в том числе и пони, а также ослом, никаких изменений со сменой времени года, в их поведении, кажется, не произошло. Они по-прежнему негромким ржанием и криками приветствуют всех, кто приходит проведать их в парк, примыкающий к бывшей станции юннатов.

Завершить эту зарисовку хочу милым Валериком, на которого некоторые посетители приходят сюда специально посмотреть. Уже позже я узнал: большую часть времени, что я провел с ним, он просидел ко мне задом отнюдь не случайно. Это было не какое-то обезьянье презрение ко мне или нежелание видеть меня или в моем лице всех посетителей зоопарка. Макака надеялась, что ей почешут спинку. И энергично растирая лапами свою густую коричневую шерсть, Валерик подсказывал, что надо делать.

Фото: Ярослав Кулик
ВСЕ РАЗДЕЛЫ
Top