Банкиров царственный чертог…
(Продолжение. Начало в №№ 50-52)
Перед поднятием скульптур на отведенные места на главном фасаде, администрация банка решила устроить выставку. Это желание было продиктовано еще и тем, что первоначальные эскизы и модели скульптур, по словам очевидцев, представляли «настолько самостоятельный интерес», что были приобретены неким любителем «для столичной галереи» и готовились к вывозу из Уральска в Петербург. Чтобы совместить приятное с полезным, организаторы решили помочь «Уральскому кружку помощи голодающим крестьянам внутренних губерний». Газета отмечала, что это предприятие «довольно интересно: как первая выставка художественных произведений и как благотворительное дело, отвечающее настоятельной и острой нужде». Посетителям выставки предлагалось сделать пожертвования «в пользу голодающих крестьян по своему усмотрению».
Эта небывалая в Уральске выставка открылась 25 сентября 1905 года. Стоит ли говорить, какой фурор она произвела? №38 «Уральских войсковых ведомостей» назвал выставку «Злобой дня истекшей недели». Скульптуры демонстрировались публике непосредственно в скульптурном павильоне во дворе банка с 12 до 16 часов дня. За два дня ее посетило более 1000 человек! Причем, как отмечают очевидцы, среди посетителей «всех возрастов» были и казаки, и иногородние, и казахи. Многие вообще впервые в своей жизни видели настоящие скульптурные произведения, а потому, как отмечал очевидец, «Бывали на выставке курьезы: одни ждали представления, другие ожидали, что и куклы начнут двигаться, но громадное большинство осталось, видимо, довольно статуями». Посетители при входе «платили по желанию и пятачки, и семишники, и гривенники – они дали около 150 рублей в кружку в пользу голодающих внутренних губерний». Между тем «Уралец» сетовал, что «Интеллигенция блистала своим отсутствием: ни произведения художников, ни суть выставки ее не привлекали». Специальная заметка в газете «Уральские войсковые ведомости» позволяет и нам, спустя столетие, посетить павильон во дворе банка. Вот что увидел в нем очевидец: «Выставка помещается в небольшом деревянном здании, специально построенном для лепки этих больших фигур и затем несколько расширенного в длину для удобств посетителей выставки. На выставке всего 5 фигур. Посередине стоит прототип казака баграчея, в виде бюста, затем две статуэтки – старинного казака в соответствующем тому времени одеянии, в ергаке из жеребячьих шкур, старом треухе – шапке, со старинным фитильным ремнем в руках, с кривою (клыч) саблей и оригинальной старинной пороховницею на поясе. Другая фигура – современного казака – баграчея, в папахе, в обыкновенной теплушке, подшароваренного и с атрибутами рыболова подбагренником и петлею.
Обе фигуры, особенно вид статуэток дышит жизненной правдой. Такою же правдою, несомненно, дышат и сами большие фигуры, лепленные для здания банка, но расстояния между выставленными фигурами так близко, что посетившая выставку публика с трудом ориентировалась в резкостях контуров, тем более, что высота фигур свыше 4 аршин, да и стоять они будут на высоте 2-го этажа банка, что, несомненно, рассчитано художником. Сравнивая эти две фигуры, видишь, что в отношении художественной правды художник принял во внимание первоначальный тип Яицкого казака, – этого беглого от всякой неправды и тягот будущего «ушкуйника», подвизавшегося сначала на кормилице Волге, а затем, после разгрома волжской вольницы стольником Мурашкиным, бросившимся спасать свои «животы».
Тип старого яицкого казака – именно великорусский тип, воспитанный горем, тип людей с непримиримою волей, привыкших к невзгодам и тяготам скитальческой судьбы.
Другой же тип – тип уже оседлого казака, занимающегося своим любимым промыслом – рыболовством. Это тот же великорусский тип, но сглаженный 300-летием, тип оседлого казака, но не «обмужичившегося», тип сметливого воина, выработавшегося в долговременных службах в гвардии, и в Средней Азии и в последнее время с успехом проявившего себя на Дальнем Востоке, в отряде генерала Мищенко.
Старый яицкий казак, окруженный ордою, всегда был начеку. Он должен быть всегда готовым к коварным нападкам своего соседа и суметь постоять за себя лично, за своего товарища. Часто ничтожно малочисленный перед соседнею ордою, это был специально казак – воин, который знал только свою «фузею» и «турку», свою саблю вострую, да своего коня друга, такого же умного как сам хозяин.
Настоящий тип казака уже тип и рыболова, и хлебопашца, и скотовода, и воина. Специализации нет – это уже тип более или менее культурный, тронутый цивилизацией. Вот эти-то два типа казака и фигурировали на выставке».
В свою очередь, другая газета – «Уральский листок», дополняла «Войсковые ведомости»: «На главном фасаде, как сообщает «Уралец», строящегося банковского дома будут помещены две большие статуи на следующие темы: одна будет олицетворять хозяйственного русского человека, того безвестного искателя новых мест, который впервые около XVI века занял берег Яика. Находя неизбежным представить его с воинскими принадлежностями, в изображении отнюдь не стремились подчеркивать воинственность и боеспособность фигуры. Рыбные богатства «Яикушки – золотого донышка» и необъятные ковыльные степи не могли не оставить внимание хищника, любителя шелковых тканей и парчи, а должны были привлечь человека с хозяйственными вкусами. Забота о гражданском деле, которое он решил основать и утвердить во вновь затеянном им краю – вот мысль, которая освещает всю смелую и сильную фигуру родоначальника Яицких казаков. Вторая фигура олицетворяет типичного современного Горыныча за обычным хозяйственным делом – багреньем.
Сделанные любителем-художником Н.Г. Калентьевым на эти темы два пробных слепка и совершенно оконченная фигура современного казака высокохудожественны».
Помимо рядовой публики выставку с большим интересом осмотрели и первые лица города и края. Причем наказной атаман и военный губернатор области Ставровский предложил Калентьеву «представить этюды групп, состоящих из двух сидящих на лошадях в полном вооружении казаков. По эскизам художника будет заказана группа, которую предполагается поставить к возвращению полков с Дальнего Востока». Скульптурную группу казаков предполагалось использовать для украшения строящегося храма Христа Спасителя. Весьма любопытен тот факт, что выставка скульптур Калентьева была сфотографирована лучшими фотомастерами старого Уральска: Вершковым, Поляковым и Онуфриевым. Причем фотоателье Вершкова даже устроило распродажу снимков по 75 копеек за штуку, а увиденный корреспондентом «Уральца» один из снимков был «найден весьма удачным». К сожалению, ни одна из фотографий с выставки скульптур 1905 г. не сохранилась.
Зимний сезон 1905-1906 гг. Н.Г. Калентьев посвятил изготовлению двух скульптур львов, которых по проекту намечалось установить в специальных полукруглых нишах – эскедрах у парадного входа в Банк. По замыслу архитектора Раевского, львы должны были опираться на щиты с гербами Уральской области и Уральского казачьего войска. 9 марта 1906 года в подвальном этаже Банка Калентьев выставил для обозрения глиняные модели львов. Эта выставка вновь вызвала большой интерес у публики, которая от любопытства чуть не погубила работы. Так, «Уральский листок» сообщал: «Банк украшается работами, во всяком случае для Уральска небывалыми, но к сожалению, не принимает никаких мер к тому, чтобы эти украшения охранялись от дикой публики, которая, не веря своим глазам, не только щупает руками, но даже обламывает у львов более слабые части – зубы, тонкие концы грив и т.п., чем, конечно, обезображивают фигуры. Теперь уже невозможно хорошо судить о достоинстве работ, жалко украшений». Вскоре с моделей были сняты гипсовые слепки, которые и заняли почетное место у входа в здание.
Стоит отметить, что талант Калентьева не исчерпывался скульптурными работами для Банка. Помимо ваяния, в это же время художник занимался оформлением татарского сатирического журнала «Уклар» («Стрелы»), издававшегося в Уральске в 1906 году К.Тухфатуллиным. Фактическим редактором и автором журнала был Габдулла Тукай. Именно к его фельетонам рисовал свои сатирические рисунки Н.Г. Калентьев.
Завершая наш рассказ о скульптурном убранстве Банка, нельзя обойти вниманием дальнейшую судьбу работ Калентьева. Она одновременно печальна и иронична. Новый советский режим, установившийся в Уральске в 1919 году, конечно же, не мог смириться с подобным скульптурным оформлением здания, где разместились государственные учреждения. Декоративные, историко-этнографические по своей сути работы Калентьева были восприняты недалекими местными идеологами как откровенная «монументальная пропаганда» старого режима. Ни в чем не повинные скульптуры были демонтированы и уничтожены. Чудом сохранились лишь львы, но и у них отодрали гербовые щиты, отчего те стали выглядеть несколько странно, с неестественно задранными лапами. Осознав вскоре, что ликвидация скульптур заметно исказила изначальный фасад, решили установить новые скульптуры, уже чисто идеологического содержания. Так на место казаков встали символы пролетариата и крестьянства – рабочий и колхозница. После крушения СССР, уже на новом историческом витке, история повторилась. Символы старого режима вновь были изгнаны с фасада, причем чуть снова не пострадали ни в чем не повинные львы, которых убрали вместе со скульптурами рабочего и колхозницы. Однако, одумавшись, львов все же «реабилитировали», вернув на свои места. Но пустые постаменты скульптур и сегодня сиротливо закрыты жестяными колпаками, напоминая, что точка в данной истории еще не поставлена. Здание Торгово-Промышленного банка официально признано памятником истории и архитектуры, объектом культурного наследия народа Казахстана. Областная инспекция охраны памятников неоднократно заявляла о намерении воссоздания исторических зданий Уральска. Пока ни один объект не воссоздан. Слишком это непростая и дорогая задача. Но есть хорошая возможность начать с малого, воссоздать скульптуры Калентьева. Стоит ли доказывать очевидное, что памятник архитектуры и город от этого только выиграют?
Но продолжим наш рассказ о здании Банка. 15 октября 1905 года, буднично и без торжеств, после утренних заседаний в съемном помещении в доме Владимирова «Уральское отделение Русского Торгово-промышленного Коммерческого банка перешло в собственный дом около Арки Цесаревича». «Уральские войсковые ведомости», называя новую постройку «украшением города», отмечали, что «у банка и в магазинах при нем свое электричество, паровое отопление, усовершенствованная вентиляция и кроме того, что очень важно, для наших обывателей, обездоленных городским водопроводом, в здании банка установлен на случай пожара особый бак с водою на 1200 ведер». Причем главный управляющий Коммерческим банком В.А. Краузе «был настолько любезен, что предложил г. полицмейстеру приспособить наружный кран бака к пользованию водою, в случае надобностей во время могущих быть пожаров, с тем, что если пожар будет очень серьезен, то паровая машина бака все время будет работать, поставляя воду для тушения».
