Бандиты Приуралья

(Продолжение. Начало в № 41)

Первое сообщение о начале репрессий над сапожковцами на страницах «Красного Урала» было опубликовано в первой половине августа 1920 года. Тогда сообщалось, что «за содействие сапожковскому мятежу губчека решило содержать под арестом до ликвидации сапожковской авантюры» Кронида Еремеевича Скопина, Ивана Сергеевича Силаева, Ивана Васильевича Довыдова, Фёдора Меркурьевича Мусатова, Александра Кузьмича Змеева, Ксению Ерофеевну Крутикову и Михаила Фокиевича Голунова. По сути это были заложники, увы, не последние в истории борьбы с «бандитизмом» на территории нашей области.

Ничего не могу сказать о судьбе первых шести заложников. А вот Михаил Фокиевич Голунов – бывший священник Благовещенской церкви поселка Круглоозёрного – на этот раз был выпущен. За годы Советской власти его арестовывали еще трижды, продержав в местах заключения в общей сложности 10 лет. Последние годы жизни служил в церквах г. Москвы, где и скончался в марте 1956 года.

Тогда, в августе, состоялся первый (и, вероятно, самый крупный) судебный процесс над сапожковцами. Реввоентрибунал Заволжского округа восемь дней разбирал дело 150 обвиняемых. В результате 52 человека (из них 18 командного состава) были приговорены к расстрелу, 45 к условному тюремному заключению с отправкой на фронт, 32 – к различным срокам заключения и 30 человек оправданы. Я предполагаю, что эти подсудимые имели какое-то отношение к руководству Сапожковским восстанием.

В октябре в Уральске начались процессы над рядовыми сапожковцами и средним командным составом армии. Для примера приведем несколько материалов этих судебных процессов.

Кузьма Яковлевич Лягавин, 24 лет, из граждан хутора Шевелева Илекского уезда Уральской губернии, за контрреволюционную агитацию «во время наступления на Уральск банд авантюриста Сапожкова» был приговорен к расстрелу.

Анна Тимофеевна Киреева, 23 лет, из Самарской губернии – село Перекопловка Новоузенского уезда – признана виновной «в участии в наступлении сапожковских банд, совместно со своим мужем быв. командиром кав. полка Андреевским, на гор. Уральск, Бузулук и другие места». Приговорена к общественно-принудительным работам с лишением свободы сроком на 5 лет.

Красноармеец 3 роты города Уральска Павел Васильевич Мальцев, 19 лет, за контрреволюцию и препятствование аресту 26 июля сапожковской делегации приговорен к расстрелу.

Начальник пулеметной команды Туркдивизии Сластин 13 июля принимал участие в контрреволюционном совещании комсостава, подчиненного Сапожкову. Казначей, зав.оружием и пом.командира кавполка Николай Ерёмин принял активное участие в контрреволюционном выступлении Сапожкова, коему передал 2-3 миллиона рублей. Пастухов Вахромей, Краснятов и Супряткин обвиняются в выступлении на ст. Котлубань с целью обезоруживания отряда красноармейцев. Силантьев Александр, ординарец при изменнике командире кавполка Усове, принимал активное участие в действиях и был взят в плен с оружием в руках. Пом.ком.взвода 2 эскадрона Аггей Железнов принимал активное участие в боях. Разваров, Перфирьев, Чукалин, Каймашников, Пастухов Георгий, Дураков, Курганов, Смирнов, Чапурин, Павлычев, Фокин обвинялись в общем пассивном участии в бандах Сапожкова. Погодаев, Сайгаков, Ларшин Иван, Ларшин Георгий, Усов, Лягавин Павел и Каймашников принимали активное участие в боях под командой Железнова, Рекин – в пассивном участии в авантюре Сапожкова. Реввоентрибунал приговорил: Пастухова Вахромея, Краснятова Сафона, Супряткина Ивана, Чапурина, Разварова, Парфёнова, Чукалина, Каймашникова, Пастухова Георгия, Дуракова, Курганова, Смирнова, Павлычева и Фокина к общественно-принудительным работам с лишением свободы сроком на 5 лет, от наказания условно-досрочно освобождены на 1 год с отправкой на фронт; Погодаева, Сайгакова, Ларшина Ивана, Ларшина Георгия, Усова, Радионова, Лягавина Павла и Каймашникова приговорили к расстрелу, который заменили 10-летним лишением свободы. Николай Ерёмин, Силантьев Александр, Железнов Аггей и Астраханкин Ефим приговорены к расстрелу.

Красноармейцы кавполка Туркдивизии Мирон Арефьевич Сладков, 30 лет, коммунист, Савелий Михайлович Победимов, 20 лет, коммунист, из граждан хутора Сладкова Уральской губернии, Василий Кулагин, 28 лет (село Киндели Илекского уезда Уральской губернии), Алексей Петрович Сармин, 32 лет (село Кожехаровка Уральской губернии), Николай Яковлевич Глухов, 38 лет (село Красное Самарской губернии), Иван Антонович Глухов, 26 лет (село Покровское Самарской губернии), Андрей Семёнович Голованов (село Советское Уральского уезда), Трофим Артемьевич Гребнев, 22 лет (село Советское того же уезда) и другие обвинялись в том, что в ночь с 13 на 14 июля, находясь под командованием Силантьева, выступили с оружием в руках против Советской власти. Все они были приговорены к общественно-принудительным работам с лишением свободы сроком на 5 лет с условно-досрочным освобождением на 6 месяцев с отправкой через добровольческий полк на фронт.

Василий Павлович Хорощеньков, 28 лет, из поселка Красненького Уральского уезда, будучи телефонистом запасного батальона попал в плен к Сапожкову, которому передал расположение телефонных линий красных войск и, включившись в эти линии, передавал ложные сведения об успехах Сапожкова. Приговорен к 5 годам лишения свободы. Наказание считать условным с отправкой на фронт.

Милиционер 6 района Уральской уездной милиции 2-й Чижинской волости Николай Владимирович Ломоносов за «распространение контр-революционных слухов и оказание содействия банде Сапожкова» 13 ноября 1920 года приговорен к расстрелу, замененного лишением свободы сроком на 15 лет, которые в свою очередь на основании амнистии сокращены до 5 лет.

Повторюсь еще раз: это лишь малая часть вынесенных по восстанию Сапожкова приговоров. Ведь к судебной ответственности привлекались сотни человек.

Да, «Народная армия» Сапожкова была разгромлена, частью уничтожена и пленена, частью же рассеяна по степи. Вот эти-то рассеянные по степи части, как видим, порой весьма значительные, во главе которых стояли уже свои, самостоятельные командиры, еще почти два года бродили по степи, являясь для новой власти постоянной головной болью.

Правда, наступившая зима внесла некоторую передышку в эти «взаимоотношения». Зима сама по себе затрудняет боевые действия, а рассеянным, разрозненным, иногда враждовавшим между собой мятежным группировкам нужно было как-то еще сориентироваться, сгруппироваться. Видимо, на это и ушла зима 1920-21 годов. По крайней мере, каких-либо сообщений о действиях в это время вооруженных группировок (кроме группировок откровенно уголовных) на территории нашей области мне в моих поисках не встречалось.

Обстановка резко изменилась к лету 1921 года.

10 июня 25 сафроновцев произвели налет на Джуванышкульскую волость Гурьевского уезда. Арестовали и увезли с собой председателя исполкома и некоторых других должностных лиц.

11 июня 40 человек из «Народной армии» (как видим, некоторые сохранившиеся группировки уже несуществующей сапожковской армии пытались сохранить хотя бы прежнее название этой армии) разгромили сов-хоз на хуторе Кожевникове. Расстрелян член коммуны т. Щучкин.

На этой же неделе был окончательно разгромлен Аничхинский совхоз Красновской волости.

Я упоминал о том, что между этими мятежными группировками порой возникали вооруженные стычки. Одна из таких стычек произошла 19 июня в селе Таловом. В этот день здесь стоял отряд под командованием Мухина, который был атакован отрядом Аистова. В итоге отряд Мухина был разоружен, а 8 человек из его отряда расстреляны. Скорее всего, это была война за укрупнение отрядов и расширение сфер влияния.

26 июня в поселке Кузьмине Красновской волости расстреляли председателя сельсовета.

30 июня разграблен Дынниковский совхоз, на хуторах Железнов и Колесников разорены трудартели.

В июле были совершены налеты на Сламихинский и Чижинский совхозы. Погибли оба заведующих хозяйствами и четверо рабочих.

Как видим, налеты совершались исключительно на совхозы, что говорит о политической подоплеке событий. Хотя нет никакого сомнения в том, что при этом страдало и мирное население. За два месяца (июнь-июль) вооруженными группировками было уведено – преимущественно из совхозов – 1070 голов крупного рогатого скота (в том числе 104 теленка), мелкого рогатого скота – 3514 голов, лошадей – 370, верблюдов – 64, увезено 177 пудов хлеба, захвачено 1 475 067 рублей.

Дело дошло до того, что подразделениями «Народной армии» была занята Джамбейта. А ведь Джамбейта являлась уездным городом (причем единственным уездным городом на левобережье области), в котором стоял красноармейский гарнизон. Каких-либо подробностей о захвате Джамбейты в архивах я не нашел. В одной из публикаций «Красного Урала» перечисляются фамилии «бандитских командиров»: Митрясов, Катушков, Мазанов, Зарубин, Горин. Перечень командиров говорит, скорее всего, о том, что Джамбейта была занята вооруженными группировками, которые и объединились-то под былым сапожковским названием «Народная армия».

Джамбейта находилась в их руках почти две недели – до 27 июля. К слову, упомянутая газетная публикация носит явно идеологический характер. Здесь говорится о массовых расстрелах, но не говорится хотя бы о примерном количестве расстрелянных и поголовных насилиях над женщинами. Обвинялись во всем этом (из публикации непонятно в чем именно: в расстрелах или насилиях) и жены командиров. Так и хочется спросить: если эти жены были такими отъявленными бандитками, что участвовали в расстрелах, то как же они терпели вполне открытые «левые» похождения своих мужей?

31 июля «полевой командир» Киселёв занял поселок Яманхалинский (современный районный центр Махамбет Атырауской области). Его отряд насчитывал 102 человека, и как сказано в сообщении, «большинство киргизы, отлично вооруженные и на хороших лошадях». Киселёв попытался собрать сход граждан, но основная часть боеспособного мужского населения поселка успела «от греха подальше» переправиться на бухарскую сторону и на собрание пришло только около 30 человек. На предложение Киселёва о вступлении в отряд откликнулось только четверо. Тогда Киселёв объявил о проведении мобилизации. Это окончательно перепугало жителей поселка, они в массовом порядке стали переправляться на зауральную сторону. Потерпев неудачу с мобилизацией, Киселёв разгромил еще почтово-телеграфное отделение, кооператив, рыбные промыслы, больницу и 3 августа ушел в степь. Вскоре он разгромил рыбные промыслы в пос. Баксайском, а в Кармановском захватил 5 лошадей.

1 августа в районе поселков 1-я и 2-я Чижа произошла вооруженная стычка между отрядом Сафронова и так называемой «мусульманской партией». Дело в том, что в районе этих поселков действовала вооруженная группировка, состоящая из «киргиз и татар». Поэтому она и получила наименование мусульманской. А занималась грабежом беженцев, возвращавшихся после отступления с белыми домой, обирала их до нитки и отпускала на все четыре стороны.

В результате этой стычки «мусульманская» партия была разбита наголову, а в качестве трофеев досталось 80 голов крупного рогатого скота.

Вообще, действия вооруженных группировок, действовавших в это время на зауральной стороне и на границе с Букеевской губернией, имели свою специфику.

Как показывают отчеты о деятельности карающих органов и газетные публикации тех лет о судебных процессах, эти группировки были абсолютно аполитичными и по характеру своих действий являлись скорее обычными шайками барымтачей, которые «ловили свою рыбу в мутной воде». Единственное сообщение с явно политическим оттенком относится к весне 1920 года. Тогда в один из аулов Джуванышкульской волости Гурьевского уезда явился «офицер Алаш-орды Нукусов с двумя милиционерами» и попытался мобилизовать джигитов для борьбы с большевиками. Из сообщения можно было понять, что эта попытка оказалась неудачной. Аульные власти некоторое время колебались: стоит ли информировать вышестоящие органы об этом происшествии. Решили все-таки, что стоит.

Из-за сложной политической обстановки и специфики кочевой жизни бандформирований карательные органы новой власти долгое время не могли навести с этим порядок, и шайки барымтачей ликвидировали лишь постепенно.

Да и первоочередной задачей считалась ликвидация «политического бандитизма». И уж тут карательные органы не сидели сложа руки.

(Продолжение следует)

Автор: Сергей Калентьев