Ангелы милосердия
(Окончание. Начало в №№ 22—23)
Есть статистика: во время войны потери среди медиков переднего края занимали второе место после потерь в стрелковых батальонах, в пехоте. В сорок первом был издан приказ о представлении к награждению за спасение жизни солдат: за 15 тяжелораненых, вынесенных с поля боя вместе с личным оружием – медаль «За боевые заслуги», за спасение 25 человек – орден Красной Звезды, за спасение 40 – орден Красного Знамени, за спасение 80 – орден Ленина. Но вытащить с поля боя даже одного тяжелораненого бойца вместе с его автоматом или пулеметом – это уже был подвиг.
И поднимала в атаку бойцов
Восемнадцатилетняя Катя Русаковская за время боев только на одной высоте 101,3 на подступах к Сталинграду вынесла с поля боя 22 бойца вместе с оружием и 130 бойцам сделала перевязки. Вместе с солдатами, которым оказывала помощь в блиндаже, попала в окружение и вместе с ними отбивалась от немцев. Через сутки наши подразделения отбили у фашистов блиндаж. Всех раненых она переправила в госпиталь.
А однажды Катя подняла в атаку батальон. Погибли все офицеры, солдаты стали отходить со своих рубежей. И тогда командование взяла на себя Катя Русаковская. Что такое под сплошным огнем подняться из окопа в полный рост – знают только те, кто сам ходил в атаку. Катя поднялась. С криком: «За мной, За Родину!» она бросилась вперед. Разве могли солдаты не броситься в атаку вслед за девчонкой, которая оказалась смелее их?
В этом бою у немцев отбили захваченную ими нашу пушку и восстановили прежнее расположение. А фельдшер Русаковская вынесла с поля боя 30 раненых. Орден Красной Звезды ей вручил и поблагодарил за службу лично генерал, про которого фронтовой поэт Свиридов писал: «Наш Сараев строгий очень и скупой на похвалу». Но вот Катю – похвалил.
После войны Екатерина Русаковская вспоминала, что их 9-й роте 282 стрелкового полка достались самые тяжелые 56 первых дней обороны Сталинграда. 9-я рота сдерживала натиск фашистских танков севернее тракторного завода на реке Мокрая Мечетка, где шли ожесточенные бои. Поэтому и медаль «За оборону Сталинграда» она считала самой дорогой своей наградой.
Катю Русаковскую знала не только 9-я рота, но, пожалуй, весь Сталинградский фронт. Это про нее и таких же, как она, начальник штаба стрелковой дивизии генерал-майор Зайцев писал: «Сколько они спасли жизней, скольким вернули здоровье, помогли снова встать в строй! И для каждого у них хватает тепла, мудрого умения внушить больному веру в выздоровление». Герой Советского Союза, командир полка Савчук подчеркивал, что особая доблесть Кати в том, что в выполнение своих обязанностей она вкладывала все свое сердце.
Свое пятидесятилетие Екатерина Семеновна отмечала в Уральске, куда переехала вместе с мужем в 1970 году. Дмитрий Свиридов, знавший Катю еще с фронта, посвятил ей целую поэму, в которой есть такие строки:
На переднем крае Катя,
Военфельдшер боевой,
В гимнастерке – не в халате
Шла бесстрашно, смело в бой.
Скольким воинам-орлятам
Жизнь тогда она спасла!
Благодарны ей ребята
За геройские дела.
Много лет с тех пор промчалось
А друзья-фронтовики
Помнят ту, что отличалась
Там у Волги, у реки.
После войны Екатерина Семеновна Русаковская-Крылова работала в уральском Доме-интернате.
У нас война любимых отняла…
Клава Именных окончила Пермский медицинский институт в июне 1941 года. Был сдан последний экзамен, готовились к радостному событию – выпускному балу. Но он не состоялся – война. Ребят оставили в Перми для мобилизации, а девочек направили в свои родные места. Клава – из маленького шахтерского городка Кизел. Все три школы там отданы под госпитали, гостиницы и дом отдыха тоже. Раненые прибывали и прибывали. Встречали поезда, тут же проводили санобработку, сортировали, распределяли по госпиталям. Не спали по нескольку суток, она уставала так, что когда шла домой, засыпала на ходу.
Прямо накануне нового, 1943 года Клавдия Именных была мобилизована на фронт в 14-ю отдельную лыжную бригаду медико-санитарной роты. Лыжные бригады были сформированы из молодых, спортивных бойцов, умеющих ходить на лыжах по глубокому снегу и в этом же снегу ночевать. Действуя в тылу врага, они должны были уничтожать склады вооружений, горюче-смазочных материалов, мелкие части и гарнизоны врага, нарушать его коммуникации.
Доставили Клавину бригаду на поезде до станции Бологое, а оттуда они пошли своим ходом – на лыжах. Экипировка – валенки, ватные штаны, полушубки, теплые варежки, шапки-ушанки. Сверху надевали белый маскировочный халат. Вооружение каждого бойца состояло из автомата ППШ или автоматической винтовки с пулеметным боем, кинжального ножа. У многих были пистолеты ТТ.
«Под Сталинградом… Тащу я двух раненых. Одного протащу – оставляю, потом – другого. И так тяну их по очереди, потому что очень тяжелые раненые, их нельзя оставлять, оба истекают кровью. Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца… Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю.
Я была в панике… Там, в дыму, не разобралась… Вижу: человек умирает, человек кричит… Они оба обгоревшие, черные. Одинаковые. А тут я разглядела: чужой медальон, чужие часы, все чужое. Эта форма проклятая. И что теперь? Тяну нашего раненого и думаю: «Возвращаться за немцем или нет?»
Я понимала, что если я его оставлю, то он скоро умрет. От потери крови… И я поползла за ним. Я продолжала тащить их обоих… Это же Сталинград… Самые страшные бои. Не могла бросить. Сердце у человека одно».
Главное – пара хороших лыж. Поскольку фронт был близко, шли по ночам. «Я так измоталась, что последний ночной переход еле дошла, – вспоминала Клавдия. – Осталось три километра, а я не могу идти. Хорошо, что подвернулась подвода – подвезла».
В апреле 1943 года началось наступление по всему Северо-Западному фронту. Было много раненых, им нужно было оказать помощь и отправить в тыловой госпиталь. С дороги сворачивать было нельзя – обочины заминированы. Вскоре санроту расформировали, и Клавдию направили в другой госпиталь на Прибалтийский фронт. Ехали под бомбежками, но не останавливались. Госпиталь развернули быстро – раненых было много, а война уже шла к концу. Там, в Прибалтике, встретила она день Победы. Радовались и плакали – стольких боевых товарищей потеряли. В эти последние дни войны погиб и любимый Клавдии Именных. «У нас война любимых отняла и … не вернула» – она повторяла эти строки фронтового поэта всю жизнь. Это про нее он написал.
С 1967 года Клавдия Михайловна Именных жила в Уральске, работала в железнодорожной больнице.
«Твое место в санчасти, дочка»
Лиза Дорохова до начала войны окончила курсы медсестер и успела поработать в хирургическом отделении областной больницы. А в 1942-м году ее зачислили в Московскую школу радистов, которую эвакуировали в Уральск еще в 1941-м. Распределять по воинским частям их направили в Москву. Елизавету направили в 259-й танковый полк. Маленькую хрупкую девчонку танкисты стали ласково называть «сестренкой», «мальчиком», «дочкой полка».
Танкисты на стоянках ремонтировали свои машины и часто ранили руки – «сестренка» тут же оказывала им помощь. И командир полка гвардии полковник Пиунов однажды сказал ей: «Дочка, твое место в санчасти».
Работы в санчасти было много. К тому же Елизавета одновременно выполняла и обязанности радистки. Рации работали безукоризненно. А сама санчасть стала местом, куда танкисты в перерывах между боями заходили с удовольствием.
После войны Елизавета Савельевна вспоминала, какой дружной была семья танкистов. Один танкист возил с собой в танке гармонь и когда в свободное время заходили в санчасть, пели песни, плясали. А как получат сигнал к бою – сразу по местам. Зимой они даже моторы в танках никогда не глушили, чтобы масло не замерзло. А она потом ходила по полю и искала раненых, обгоревших, мертвых. Вот только недавно он был живой, веселый, пел, плясал… а еще – боялась увидеть своих: воевали два ее старших брата и зять.
«Помню, как на носилках ребята-санитары вынесли с поля боя молодого командира взвода автоматчиков лейтенанта Кульбаха, – вспоминала Елизавета Савельевна. – Ранение тяжелое, лопатки раздроблены, кровь хлюпает, а он повернул голову и говорит: «А вы и тут с нами… а я – сталинградский…».
Врач запретил ему говорить, чтобы не терял силы перед операцией.
Свои машины танкисты ставили на переднем крае, пополняли запас боеприпасов, заправляли горючим – и снова в бой.
259-й танковый полк принимал участие в битве на Курско-Орловской дуге. Там Елизавета получила ранение. Лежала в госпитале в Серпухово. После лечения ее комиссовали, и она вернулась в Уральск. На груди – медали «За отвагу» и «За Победу над Германией».
Старались всех вернуть в строй
Зайда Аухадиевна Латыпова сорок лет работала в нашей областной больнице и ее помнят до сих пор не только благодарные пациенты, но и не очень благодарные последователи. А общий ее стаж в медицине 60 лет, причем пять из них приходится на войну, во время которой она была начальником и ведущим хирургом эвакогоспиталя.
Диплом Алматинского медицинского института Зайда Латыпова получила еще в 1937-м году. Работала сначала в поселке Чилик Чингирлауского района, в составе бригады московских врачей выявляла среди местного населения такие заболевания, как туберкулез и сифилис. Потом прошла специализацию по хирургии, работала хирургом городской больницы Уральска.
Уже в августе 1941 года ее призвали в армию и направили в эвакогоспиталь Забайкальского военного округа ведущим хирургом.
В первые месяцы войны не хватало элементарного – ваты и бинтов. Приходилось стирать их, кипятить. Врачи не могли вовремя поменять халат. Уже через несколько операций он превращался в красное полотнище от свежей крови. Но госпитали во время Великой Отечественной войны смогли добиться снижения уровня смертности пациентов до 90 процентов, многих снова возвращали в строй. Случалось, что врачи падали в обморок прямо во время операции. Но не от недостатка питания – кормить старались хорошо и пациентов, и медиков. Врачам не хватало времени на то, чтобы поесть. Каждая минута была на счету. Ведь пока врач обедает, кто-то истекает кровью и может умереть. Не могли они себе этого позволить.
Скольких раненых вернула в строй Зайда Латыпова, наверное, не помнила даже она сама. А ведь ей было тогда едва за тридцать лет. Но она – победительница двух могучих держав, о чем свидетельствовали медали «За Победу над Германией» и «За Победу над Японией», орден Отечественной войны II степени.
После войны Зайда Аухадиевна работала в нашей областной больнице, награждена медалями «За трудовую доблесть», «За доблестный труд», множеством юбилейных медалей.
От раны – до госпиталя
Вы только представьте, сколько должно было пройти времени, прежде чем раненый оказывался в стационарном госпитале! Сначала его надо было вынести с поля боя – под обстрелами. «Сестрёнки» в солдатской форме бросались под шквальный вражеский огонь, чтобы вытащить своих «братишек». Красный крест, нашитый на рукаве или косынке, своим работникам выдавали госпитали во время Великой Отечественной войны. Крест предупреждает о том, что человек – не воин, он безоружен. Но фашисты при виде этого отличительного знака наоборот просто зверели. Их раздражало одно присутствие маленьких санитарочек на поле боя. А то, как они ухитрялись тащить под прицельным огнём здоровенных солдат в полном обмундировании, просто приводило их в ярость.
Ведь в армии вермахта такую работу выполняли самые здоровые и сильные солдаты. Поэтому они открыли настоящую охоту на маленьких героинь. Лишь промелькнёт девичий силуэт с красным крестом, и на него наводили прицел множество вражеских стволов. Поэтому гибель на передовой медсестёр была очень частой. Первую помощь раненые получали прямо на месте боя – перевязка, жгут для остановки кровотечения, лангета из подручных часто материалов. Но вот она его вытащила. На месте распределительных эвакуационных пунктов – уже более квалифицированная помощь. С сортировочных пунктов раненых отправляли во внутренние районы страны в специализированные госпитали.
Во время эвакуации врачи в санитарных поездах снова осматривали раненых и оказывали помощь.
Сколько времени от поля боя до госпиталя? А их спасали и выхаживали.
Вот сколько теперь нашим врачам нужно времени, чтобы осмотреть и оказать помощь больному человеку, даже если его доставили с острой болью на «Скорой помощи»?
Низкий поклон всем медикам войны – хотелось бы всех поименно назвать. Ведь многие из нас даже бы не родились, если бы тогда наших отцов и дедов они не спасли.
Наталья Смирнова
(В материале приводятся воспоминания членов клуба «Фронтовичка»
при музее М. Маметовой)
