А жизнь продолжается!

К настоящему времени в нашем селе не осталось ни одного участника войны. Цель моего рассказа – на примере своего детства рассказать о жизни села в годы войны, поведать читателям о фронтовиках и о своем трудовом пути.

Я, Чапай Джанбатырович Казмухамбетов, 1939 г.р., казах, кердери жамбас, житель села Шагатай Теректинского района (ранее мясозавод №458, затем племзавод «Чапаевский»). Это хозяйство в свое время имело масштаб всесоюзный, т.к. здесь выращивались и продавались быки новой казахской белоголовой породы. Сюда приезжали покупать их из Венгрии, Монголии, кавказских республик и т.д. Породистые быки и коровы находились на ВДНХ в Москве. Вывозили их и за границу на выставки. Например, корова весом 950 кг в Германии получила золотую медаль. Бык-производитель имел вес до 1300 кг. В испытательном пункте дневной привес его составлял 1200 граммов.

Теперь вкратце расскажу о своих родителях, братьях, сестрах. Отец – Джанбатыр Казмухамбетов (1913 г.р.), (сестра – Кажига Тлеумбетова). Действительную военную службу провел на Дальнем Востоке в артиллерийском полку и в кавалерии. Всю свою продолжительную жизнь работал бухгалтером. Старейшины, иногда вспоминая, говорили, что был красивым парнем в деревне. Играл в дни Пасхи с русскими в различные старинные игры. Вернувшись после службы домой, отец обучал коня выполнять различные команды («лечь», «ползти», «встать» и т.д.), согласно набранному опыту в кавалерии. Мать – Сабира Канеева (1918 г.р.), татарка, родом из п. Большой Чаган. Жила под опекой средней сестры Менжамал, муж которой Куан Кузяев – участник войны (инвалид). Когда мы с супругой Калимой приезжали к ним в гости, то тетка-чудачка за столом часто шутила над фронтовиком и начинала свой рассказ с таких слов по-татарски: «Вот бить, вот бить шокыншык, маржа, надо же было не выполнить команду командира роты «Окопаться!», все солдаты стали быстро копать саперными лопатами яму и прятать головы, а мой «неудачник», спрятав нижнюю часть, наоборот поднял голову и хотел увидеть расположение врагов, за что и поплатился. Слава Богу, что хоть живым вернулся в родные края, чему я очень рада!». Пуля попала ему в голову (в черепную часть), был в госпитале, вернулся, разговаривал тихим, хриплым голосом. В те годы, в дни праздника, ему приносили поздравительные грамоты и подарки от имени И.В. Сталина.

В нашей семье старшим по возрасту был я, затем, после ухода отца на фронт и возвращения, родились две дочки: Фарида (1947) и Куляш (1949) в селе Битик. Первая работала учительницей, другая воспитательницей в детском саду. Сейчас обе пенсионерки, есть дети, внуки. В 1950 году мы перекочевали в «Мясосовхоз №458» (ныне Шагатай). Пополнилась наша семья еще тремя детьми: Амангельды (1951), Талгат (1955) и сестренка Гульбану (1957). Старший Амангельды работал шофером, недавно вышел на пенсию, сейчас с супругой Улдай в Уральске, дочь Гульназ, учится в Университете Назарбаева, не забывает меня поздравлять с праздниками. Талгат живет у нас в селе, раньше работал товароведом, сейчас охранник детсада, супруга Дарига Аяповна – учитель, трое детей. Гульбану проживает в Уральске, работала также товароведом, супруг – Талгат, шофер. Имеют дочь Светлану. Наша мать Сабира была опрятной, культурной женщиной, в годы войны работала заведующей детскими яслями, библиотекарем, на маслозаводе. В годы войны семьи сдавали государству молоко. Знала, говорила она, что некоторые жили вообще бедно, когда они сдавали молоко, то она ко дну их ведра прилепляла кусок масла и сверху заливала пропущенным молоком (обратом). Те, не ожидав такого подарка, радовались, благодарили. Мать умела разнообразно готовить, играла на гитаре, пела шуточные песни, частушки на разных языках. Часто вспоминая свое детство, говорила, что очень любила плавать на р. Чаган, как «белая лебедь», и хорошо плавала и в 70 лет. По ее рассказам, во время гражданской войны (1919 г.), ее вместе с остальными членами семьи прятали в погреб, поскольку то белые, то красные проезжали через Большой Чаган.

В честь национального праздника Наурыз, мать, наряду с казахскими блюдами, ежегодно пекла детям «жавороночки». Детьми мы в этот день залезали на крышу и, держа в руке вкусно испеченную птичку высоко над головой и подпрыгивая, пели: «Жавороночки, прилетите-ка к нам». Часто в эти дни было по-весеннему тепло, таяло, прилетали галки, грачи, и пели сами жаворонки. Мать очень любила природу, дети часто привозили ей из леса дары природы (то ежевику, то терн), но я чувствовал, что ей хотелось бы самой съездить и собрать. И вот однажды я повез ее осенью на мотоцикле «Урал» в лес, пусть, думаю, проветрится, увидит лес. Интересно стало, что все мы собирали терн в ведра, а она в передник. Когда высыпала «урожай», то выяснилось, что там аж полтора ведра. Я, как любитель-рыбак и охотник, часто привозил из леса дикий чеснок, щавель. Мать готовила супы, а также пекла пирожки, добавляя разные «премудрости».

Когда началась Великая Отечественная война, из нашего села Шагатай мужчины ушли на фронт, провожали их матери и жены до самого Уральска (110 км).

Ехали на телегах, запряженных лошадьми и быками (волами). В то время грейдера не было. Заезжая в села, ночуя в степи, добирались до города за два дня!

Оставив своих мужчин в распоряжении военкомата, женщины, распростившись, рыдая, печальные возвращались домой. Что и говорить, многие из тех, ушедших на войну, так и не вернулись. Их имена увековечены у памятника неизвестному солдату. Отец и его друг Кебек, житель с. Восход, также со всеми ушли на фронт.

Теперь мы с мамой остались вдвоем. Нас забрала к себе старшая сестра матери Хуснижамал, которая проживала в с. Битик, муж её, Сахи Жумагалиев, работал директором совхоза. Село делилось на две части: Большой Битик и Малый. Их отделяла плотина и снеговая вода. На стороне с. Малый Битик находилась пекарня, дома азиатского типа, построенные вдоль речки, и единственный колодец (журавль), возле которого росли две огромные вербы. Все остальные учреждения находились в с. Большой Битик.

Детство

Жизнь меня не баловала, испытывала с малых лет на прочность. Со мной постоянно происходили непредвиденные случаи и приключения. Вот вам первый.

Жили мы в Г-образно построенном доме, соседями были Бисекен Жумасаев, его старая мать и брат Рамазан. Второй сосед – дедушка высокого роста, почтальон.

Помню, сына его звали Фаизрахман. Дом состоял из двух комнат на семью, деревянных полов в то время не было. Мать, утром уходя на работу, закрывала дверь снаружи на замок. Мне было годика 3-4, и как-то утром, проснувшись, увидел, что на моей подушке рядом с головой лежит, свернувшись клубком холодная змея (гадюка). Так как я спал, она, видимо, пригрелась возле меня. Я долго сидел спросонья, не понимая, во сне это или наяву, а когда осознал, то с ревом бросился к двери, стучал кулаками и кричал, но никто меня не услышал. Хотел даже разбить окно, но знал, что мать за это по голове не погладит. Не спуская глаз со спящей змеи, искал выход и нашел: подтянул две табуретки и, еле приподняв металлическое корыто, установил его на них, положил на дно тряпье, залез и уснул. Когда услышал скрип двери, с криком кинулся к матери, она испугалась. Ревя, я показал на спящего «незваного гостя». Мать бросилась за помощью к соседям, к счастью, дома оказался Рамазан. Взяв нагретую кочергу, вытащил змею из дома.

Вот так прошло мое первое испытание со счастливым концом. По горячим следам расскажу о втором случае, увы, уже с плачевным исходом. Было мне года четыре. Получив разрешение пойти поиграть с двоюродными братьями, так как дома они остались одни, я пошел к ним. Их отец и мать уехали в Уральск, сестра Сахош (1929 г.р, в дальнейшем работала в п. Чапаево в детской библиотеке, была членом бюро райкома партии, певица) уехала в командировку в точку Ешкырган. Когда я пришел к ребятам, они обрадовались. Старший – Хамит (1937 г.р.), младший – Амангельды. И вот начали мы с игры в «жмурки». Дом большой, много комнат, подняв пыль столбом, наигравшись, сидели вспотевшие и думали, чем бы нам еще заняться. В этот момент зашел младший в комнату отца и увидел висевшую на стене над койкой ружье-двустволку. А тут старший и говорит: «Давайте играть в «охотники-зайцы», мы с радостью согласились. Но так как достать ружье не могли, то принесли табуретку и сняли. Взяли ружье и вынесли в просторный, светлый коридор. Хамит открыл ружье, уперев стволом о пол, приказал нам найти патроны. Невдалеке стоял большой комод с большим зеркалом и огромными задвижками (полками). В одной из них мы, рады стараться, нашли один патрон и дали ему, он хотел засунуть его в ствол ружья, но патрон был раздут, пришлось найти и молоток. Молотком Хамит изо всех сил бил по патрону, пока не вогнал его в ствол, затем, закрыв ствол, приказал нам принести ему табуретку, на которой он должен был стоять (охотник) и стрелять по нам (зайцам). Нам же приказал сесть на диван, у входа, здесь же в коридоре. Все шло по сценарию. Хамит-охотник, стоя с ружьем на табуретке недалеко от нас, взвел курок и целился, мы же с Амангельды сидели на диване, как два зайчонка. Он нам пояснил, что по команде «Раз, два, три – буду стрелять, до команды «три» вы должны убежать». Братик, чувствуя недоброе, уже по команде «раз» вскочил и выбежал в коридор. Я глянул ему вслед, на улице шел сильный дождь, у меня тоже была мысль убежать, но пришел-то я в маминых калошах, если испачкаю их, то мне несдобровать. Пока сидел, думал, что это игра, и смеялся над Аманом, прошла команда «три». Грянул оглушительный выстрел в меня, я упал, как подкошенный, на диван. Помню, горячий поток воздуха, красное пламя и частицы дымного пороха вместе с пыжом, ударивших в мое личико. Из дома валил черный дым. После выстрела Аман босиком выбежал на улицу. Сам же «охотник» с испугу бросил ружье на пол и, подбежав ко мне, лежащему на диване, хлопал по спине, вытирал кровь, льющуюся по моему лицу. Смывал кровь водой, но она лилась еще сильнее. Конечно, мне было очень больно, я плакал. Прибежал и Аман, они вдвоем принялись успокаивать меня. Тут как раз вернулась с командировки сестра Сахош. Увидев дым, валивший из дома, испуганно прибежала, думая, что пожар. Увидев меня, окровавленного, испугалась и допытывалась у Хамита, кто это сделал, он моментально указал пальцем на братика, который стоял в стороне. А тому-то, не хотелось не за что получать «шлепанцы» от строгой сестры и указал тем же жестом на Хамита. Пока шло разбирательство, я с ревом пошел в сторону дома. Проходил мимо МТС, где работала сторожем соседка баба Дуся, она-то, услышав мой жалобный плач, подняла меня на руки и отнесла домой. Мать испугалась, рыдала, и помню, спрашивала (что это?), показывая мне свой палец, чтоб удостовериться, не потерял ли я зрение. Я же сказал, что вижу только красное пламя. Слава богу, меня сразу же повезли на машине в Уральск, оттуда направили в Саратов. Помню, пожилая женщина, посадив напротив себя, внимательно смотрела в мои глаза, я же не отрывал взгляда от ее коричневых бус на шее. На что она, пообещав, что подарит мне эти бусы, попросила смотреть в прибор. Теперь знаю, насколько был «взрослым», находясь в то время на лечении.

Герой-охотник Хамит окончил в дальнейшем веттехникум, работал в колхозе им. Ленина, женился на вежливой, нежной девушке Куляш, позднее работал в п. Чапаево 1-м секретарем райкома комсомола, председателем профкома в с. Первомайское. Был хорошим легкоатлетом и волейболистом, участвуя на областных соревнованиях, привозил призы. Сын Марат, работник милиции, две дочери – Рита (в те годы на экранах шли первые индийские фильмы, названа в честь героини) и Марина, имя же ей досталось в модной в то время песни «Марина». Эта песня нравилась всей молодежи. Кстати, её на гитаре хорошо исполнял и второй герой истории Аман, который был вместе со мной зайчонком. Но это, пожалуй, не последняя история в моей жизни.

В дни Пасхи мы малышами бегали за взрослым братом Рамазаном с торбочками, сшитыми из материала. Но мы не понимали смысла праздника, зная, что если скажешь «Христос воскрес!» – тебе обязательно дадут яичко и сладости. Бегали наперегонки из дома в дом, но всегда Рамазан, как старший, опережал нас, а я, как маленький, оставался последним. Как-то и с Рамазаном случился конфуз: он, забежав в дом, крикнул: «Крест на крест!», хозяева растерялись, а затем начали хохотать, и мы также покатились со смеху. Вот так, собрав полные торбочки, мы, веселые и довольные, возвращались домой.

(Продолжение следует)

Автор: Чапай Казмухамбетов